29 сентября на 81-м году жизни ушла из жизни выдающаяся лингвистка Анна Константиновна Поливанова. Всю свою жизнь она посвятила науке, преподаванию и формированию новых поколений лингвистов.
Анна Поливанова. Фото: из личного архива, Римас Акутайтис
Наше знакомство с Анной Константиновной произошло на легендарном отделении структурной и прикладной лингвистики (ОСиПЛ) филологического факультета МГУ, где она вела практически все возможные курсы. Её появление на лекциях было незабываемым: она садилась на стол, зажигала папиросу и превращала занятия по старославянскому, чешскому или морфологии в захватывающие дискуссии о жизни. Её уроки стимулировали самостоятельное мышление и умение аргументировать, а экзамены были не просто проверкой знаний, а увлекательным испытанием, где студентам разрешалось использовать любые материалы для решения по-настоящему сложных задач.
Главное было — постичь самую суть предмета. Сегодня такой метод преподавания был бы невозможен, и даже в поздние годы Анны Константиновны её нетрадиционный подход вызывал непонимание у некоторых студентов. Тем не менее, каким-то удивительным образом, её уникальная манера обучения процветала, даже вопреки строгостям советского времени.
Анна Поливанова всегда казалась человеком, вышедшим за рамки обыденности, жившей в собственном мире, где главной движущей силой было стремление разгадать тайны. Она чуждалась мистики, воспринимая «тайну» как комплекс научных задач. В её речи часто звучали яркие метафоры, среди которых особенно выделялась идея «похода за истиной» — грандиозного научного путешествия под предводительством великих умов.
Своей главной миссией она считала подготовку студентов к этому «походу», скромно называя себя подмастерьем таких выдающихся лингвистов, как Андрей Зализняк, Владимир Дыбо и Игорь Мельчук, которых она считала своими учителями. От неё мы переняли глубокое восхищение человеческим талантом и уважение к его носителям.
Хотя метафора «похода» придавала науке романтический оттенок, сама работа требовала строгой логики и ясности мысли. Экзамены, о которых говорилось ранее, превращались в напряжённый диалог с «упругим собеседником» — ещё одним точным образом, которым Анна Константиновна описывала себя. Для лучших студентов эти испытания продолжались далеко за полночь, оставляя одни из самых сильных воспоминаний о студенческих годах.
Помимо университетской работы (после МГУ она преподавала в РГГУ и НИУ ВШЭ), Анна Поливанова проявляла исключительную энергию и к обучению младших школьников. В 1989 году она основала экспериментальную «малую школу» при 57-й школе, начиная с нулевого и первого классов. Её подход к образованию был новаторским: она делала акцент на развитие логического мышления и полную интеллектуальную и поведенческую свободу. Успехи чередовались с трудностями, так как её методики были ориентированы на детей, похожих на неё саму, что не всегда соответствовало реальному разнообразию учеников.
Мысль о том, что детство формирует личность, была для Анны Константиновны основополагающей. Она глубоко чтила своих родителей за дарованную ей свободу и чувство защищённости, стремясь создать подобный уникальный мир для своих четверых детей, каждый из которых, в разной степени, унаследовал её черты. Она всегда была окружена детьми, как своими, так и чужими, и общалась с ними на равных, без всякого панибратства.
После успешного эксперимента «малая школа» Поливановой превратилась в самостоятельное образовательное учреждение, ставшее домом для детей, которым не находилось места в стандартной школьной системе.
На фоне активной преподавательской деятельности научные достижения Анны Поливановой, возможно, недооценены. Она является автором нескольких фундаментальных работ, включая «Логические основы грамматики: от фонологии до семантики» и «Старославянский язык. Грамматика. Словари». Чтение этих трудов сродни сдаче ей экзамена: каждая концепция логически выверена от основания до мельчайших деталей, что делает их исчерпывающими, но весьма сложными для восприятия современного читателя.
Интеллектуальный снобизм Анны Константиновны, проявлявшийся в её неприятии глупости и пустословия, был чертой, которая одних притягивала, других отталкивала, но которую она никогда не скрывала. Она собирала вокруг себя талантливых единомышленников любого возраста, формируя своего рода «Касталию избранных», по выражению Германа Гессе. Этот снобизм не был холодным; он был таким же страстным, как и все её начинания. Если бы у неё был девиз, он, несомненно, звучал бы как «свобода, страсть, истина» — слова, которые определяли её жизнь и служение науке.
Наши личные отношения с Анной Константиновной претерпевали изменения — от глубокого восхищения и удивления до тёплой дружбы и почти родственной близости. Однако неизменным оставалось одно: при слове «учитель» первой мы всегда вспоминали фамилию Поливановой. Анна Константиновна была одной из тех праведников, на которых держится мир. Держался.
